В статье изучается явление двойного маркирования (с помощью падежа и глагольного согласования) объектов — пациенса переходного глагола и реципиента и темы битранзитивного глагола — на материале 80 языков различной генетической и ареальной принадлежности. Исследуются факторы, влияющие на употребление двойного маркирования объектов, совпадение и несовпадение средств выражения для различных объектных ролей, типы несоответствия между вершинным и зависимостным маркированием объектов, случаи контактной диффузии данного явления. Основные выводы исследования заключаются в том, что, во-первых, двойное маркирование реципиента, вопреки существующим в литературе обобщениям, представлено в языках мира чаще и является более систематическим, чем двойное маркирование пациенса; во-вторых, наиболее распространенный тип двойного маркирования затрагивает реципиента и одушевленного / определенного / топикального пациенса, причем обычно для их кодирования используются одни и те же морфологические средства.

В статье рассмотрены семантико-синтаксические свойства полипредикативной конструкции с местоимением это, анафорически связанным с обстоятельственным придаточным (ср.: Если светит солнце, это хорошо). Функциональное назначение такой конструкции предлагается усматривать в модификации истинностного статуса пропозиции, входящей в конструкцию дважды (сначала в виде придаточного, затем в форме местоимения это). Показано, что возможность такой модификации обусловлена свойствами двух составляющих конструкцию компонентов — обстоятельственного союза и местоимения это. Предложенный анализ позволяет объяснить основные формальные особенности конструкции, в частности набор допустимых в ее составе союзов и матричных предикатов.

В статье на примере сопоставительного анализа семантики русских приставок при- и под- показаны преимущества представления лингвистических единиц со сложной семантикой в терминах сетей значений с прототипом и периферией перед прочими способами описания (списки значений, инварианты). Подобный анализ позволяет обнаружить сходства и различия между лингвистическими единицами, а также лучше понять устройство частичных синонимов. В отличие от существующих работ, в которых описывается пересечение прототипов и центральных элементов сетей значений, в центре внимания данной работы оказывается пересечение таких сетей в периферийной области. Так, в статье показано, что сети значений приставок при- и под- с разными пространственными прототипами обнаруживают значительную зону пересечения на периферии. В зоне пересечения, в частности, оказывается аттенуативность и значения, сопредельные с аттенуативным. В работе, выполненной на материале данных Национального корпуса русского языка с привлечением инструментария когнитивной лингвистики, предлагается описание связи аттенуативного (в широком смысле) значения с пространственным у этих двух приставок и объясняется существование зоны пересечения.

Статья посвящена изучению особого значения тавтосубъектного дательного самостоятельного — значения второстепенного сказуемого, которое фиксируется в переводах русских книжников конца XIV в., прежде всего в канонах, переведенных свт. Феодором Симоновским. Прослеживается формирование этой конструкции в предшествующую эпоху — в старославянском языке и в древнерусском домонгольского периода.

В статье обсуждается морфологический статус и происхождение формы творительного падежа множественного числа в древнеармянском склонении. Типологическая уникальность этой формы состоит в том, что она, во-первых, оказывается членимой в рамках древнеармянской флективной системы, представляя собой комбинацию падежного показателя с показателем множественного числа -k‘, и, во-вторых, в том, что показатель числа занимает линейную позицию после показателя падежа (а не перед ним, как во всех стандартных агглютинативных моделях склонения). Для анализа свойств древнеармянской падежной системы вводится понятие «декумуляции»; обсуждается также гипотеза о позднейшем клитическом происхождении показателя множественного числа в составе рассматриваемой формы.

В статье рассматривается семантика и употребление глагольной формы со значением будущего времени в тувинском языке, ранее не описанной в грамматиках. Изучаемая форма образуется с помощью причастия будущего времени -р и аффиксов принадлежности, которые в данном случае выступают в функции показателей лица. Дополнительным компонентом является слово ол, которое может быть опущено без изменения смысла предложения. От других будущих времен тувинского языка данная форма отличается наличием дополнительной проспективной семантики (действие должно произойти вскоре после момента речи), а также модального компонента (намерение и высокая степень вероятности свершения действия по оценке говорящего). Также в статье делается предположение о происхождении формы: она появилась в результате грамматикализации полипредикативной конструкции.